Что делать если хочешь целовать учителя ноги
*1. Я помню себя в детском саду.Друзья, подружки. После улицы всегда шли умываться, а летом - обязательно мыть ножки. Ведь в кроватку нужно ложиться чистыми. Мальчишки толкались,брызгались, мочили ноги и не вытирая бежали за стол, обедать. А вот девчонки долго плескались под струей воды. Тщательно мыли ножки, каждый пальчик, пяточки, коленочки. Я всегда оставался с ними. Мылся медленно, а сам смотрел за ними. Мой писюн надувался и ему становилось тесно в трусиках. Потом они бежали босиком к полотенцам. На кафельном полу оставались отпечатки ступней. Оставаясь один в умывальнике оглядывался на дверь. С трепетом в душе присаживался на корточки и гладил девчачьи следы, потом наступал на них. Мне казалось, что они сохранили тепло девчачьих тел. При удобном случае всегда старался помочь кому - одеть колготки или гольфики. Когда дотрагивался до голых пяточек, то чувствовал трепетное волнение и дрожь в руках. Маленький дружок всегда становился большим и твердым.
Потом школа. Мой невольный взор все уроки был устремлен на ножки учительницы. Она сидела за столом и мне было хорошо их видно. Я думал не об учебе, а только о том, чтоб потрогать, погладить их. Часто, во время урока снимала туфельки и стояла на голом полу. В капроне были еще притягательнее и сексуальнее. Все десять лет сидел с девчонками. Какие красивые и манящие были их ножки: в обуви, в капроне, а особенно летом - в босоножках и без чулок. Ничего меня так не волновало и не возбуждало как вид голых пяточек ю В более старших классах специально часто что - то ронял под парту, сползал на пол и дотрагивался до их ножек в обуви. Потом садился и тайно (как мне казалось) нюхал и облизывал ладошку.
2. Вы скажете, что я извращенец? Может и так. Но я получал истинное удовольствие и возбуждение от таких действий. Женские ножки меня возбуждают и что бы дотрагиваться, ласкать их я готов на унижения, оскорбления, побои и издевательства.
В девятом классе все мысли очень часто были в напряженно - возбужденном состоянии. Желание ласкать возрастало с каждым взглядом на них. Чаще стал ронять что - то, опускался и, как мне казалось, незаметно целовал обувь моей соседки по парте. К сожалению или к счастью она заметила, но не подала виду. Она наблюдала за моими действиями. Вскоре подошла наша очередь дежурства по классу. Все ушли домой, а мы, вернее я - приступил к уборке. Девушка спросила:
- Тебе нравятся мои сапожки или еще что - то?
Я молча стоял и не мог пошевелиться. В моей душе все трепетало, руки дрожали, колени отказывались служить.
- Я видела как ты то и дело целовал обувь и при этом получал удовольствие. Это так?
- Да.
Села на парту, закинула нога на ногу смотрела мне в глаза. Голос был насмешлив, нагл и ощущался гневный приказ в ее словах.
- Целуй! Ты такой же как и мой бывший парень, что изменил мне с моей же подругой. Целуй!
Безвольно, безропотно встал на колени и припал к ее сапожкам. Закрыл глаза и целовал. С каждым поцелуем мое возбуждение возрастало, поцелуи становились жарче и чаще. Язык стал с наслаждением облизывать их. Член вырывался из штанов, пульсировал, кровь била в голову, сознание замутилось. Кончил так, что брюки стали мокрыми. Она смотрела на горящее лицо, громко рассмеялась и пошла из класса. В дверях обернулась:
- Дежурь!
С этого дня каждое дежурство целовал ее обувь, облизывал и... оставался один.
Боясь огласки исполнял все ее прихоти.
3. Часто, в сновидениях, являлись еще одни ножки. Целовал, облизывал туфельки, обсасывал пальчики. А они давали пинка, топтали тело. Появлялись перед моим взором только на уроке английского языка. Принадлежали сорокалетней учительнице английского. Стройные ножки всегда были в капроне, часто стояли, отдыхали на голом полу без обуви. Все ее уроки не сводил с них взгляд. Учительница обратила внимание и однажды сказала:
- Сегодня останься на дополнительное занятие, будешь исправлять двойки.
После занятий пришел в класс английского языка.
- Напиши на доске несколько предложений.
Взял мел и оглянулся на учительницу. Она сидела на стуле, откинувшись на спинку, нога на ноге. Одна облачена в туфельку, вторая - без нее.
- Подойди. Я часто замечала, что ты томно смотришь на мои ноги. Они тебе нравятся?
- Да. Очень.
- Что бы ты хотел с ними делать?
- Поцеловать.
- Запри дверь на ключ и подойди ко мне.
- Встань на колени и целуй.
Встал. Моментально бросило в жар. На лбу выступили капельки пота, ладошки повлажнели.
- Целуй!
Сознание замутилось. Во рту все пересохло. Язык прилип к небу. Кое - как совладал с собой и поцеловал протянутую ножку. Гладкая, немного прохладная легла в мою ладонь. Стал покрывать поцелуями, обхватил губами пальчики, слегка пососал их.
В течении двух лет жил как в сказке. Англий был два дня в неделю по два урока сразу. В день с английским я должен был оставаться на дополнительные занятия. Каждый раз закрывал дверь на ключ, становился на колени и в течении часа лизал, целовал ножки туфельки. Через час мои трусы можно было выжимать. Закончил школу, но моя обожаемая учительница стала шантажировать.
- Если не будешь приходить два раза в неделю, в школу и не будешь ласкать - обнародую твою слабость.
Так продолжалось целый год, пока не поменял место жительства.
4. Женился, родились двое детей. Все было хорошо, но постоянно тянуло ублажить, приласкать жену языком. От одного секса я не получал полностью удовлетворения. Хотелось встретить ее с работы в прихожей, помочь раздеться, разуть. Поцеловать в щечку губки. Помассировать языком ступни ее ножек. На что жена рьяно противилась. Говорила, что я извращенец. Постепенно стали отдаляться друг от друга. В конце концов разошлись. Почти всю зарплату в течении всех лет отдавал ей на содержание сына и дочери.
Мое пристрастие служить Даме, мечты об унижении с ее стороны захлестнули все мои мысли. Так я стал рабом. Безропотно - покорным, услужливым, послушным пресмыкающимся. Сначала в мечтах, затем - в реале.
Прошло немного времени,как я нашел единомышленницу. Живя в Дмитрове работал в Москве, где и познакомился. Стал приезжать на сеансы. Но это прекратилось через несколько месяцев, ей надоело. Вторая любила звонить и требовать меня сейчас - же. Ее не волновало, что от моего местожительства, до нее добираться больше часа. Ее не волновало, что в данный момент я был на работе. С третьей встречались в свободное время. Параллельно со мной она встречалась с другим рабом, но от меня тщательно скрывала. Тот, второй был состоятельнее, побогаче с квартирой в Москве. Хозяйке он показался лакомым кусочком и чтобы привязать к себе - расписалась. Хозяйка - жена раба. Приносил зарплату, переписал свою квартиру и она сдавала его за деньги.
Снова пришлось заняться поиском новой Госпожи. В моей душе происходит смятенье, трепетное волнение, сильное возбуждение когда рядом властная, грубоватая женщина. В этот момент тело становится безвольным, мягким и податливым. Колени сами сгибаются. Язык начинает трепетать в ожидании доставить удовольствие такой даме.
5. Познакомился с Госпожой. К сожалению или к счастью общались только по телефону т.к. между нами большое расстояние. Ждал просвета на работе, ждал выходного, чтобы съездить и показать себя во всем своем обличье. Как - то ехал с работы и мечтал о встрече с ней, о подчинении. На остановке голосовала женщина. Ночь, народу почти нет. В свете фар стояла она, в пальто, на высоких каблуках. Мягкие снежинки - пушинки опускались к ее ногам. Мое воображение быстро представило безвольное тело у ее ног. Притормозил. Подошла к двери и остановилась. Прошло около трех минут - продолжала стоять на тротуаре. Открыл дверь. Только после этого села и с силой захлопнула дверцу. Посмотрела на меня так, что хотел встать на колени. Тело съежилось. Доставил до подъезда.
- Пошли со мной, поможешь.
Так я остался с ней. Жизнь моя приобрела новый оборот. С работы спешил к ней. Возил на своем авто по кабакам, где она развлекалась с подругами. Подъезжал к подъезду или еще куда, открывал дверь, ложился ковриком. Сначала наступала на меня, вытирала обувь, потом выходила из машины или садилась. Редкие свидетели - прохожие видевшие такую сцену были в шокированном состоянии. Останавливались, смотрели.
В квартиру я входил первым, ложился перед дверью ковриком. Вставала на меня, вытирала обувь, давала пинка в качестве поощрения, проходила в комнату. Сидела в кресле, а я вставал на четвереньки, вылизывал обувь, снимал. Потом мыл языком ножки обутые в чулки, носки. Снимал их, она совала мне в рот и я стирал их с закрытой челюстью. Были там до тех пор, пока не становились чистыми. Вымывал вылизывал языком ступни. Потом шел в ванну перестирывать с мылом.
Когда приходили две подружки - обязан встречать ковриком, грушей для битья, биотуалетом. Вылизывал обувь, ножки после туалета, служил туалетной бумагой. Всем делал куни. Со временем Хозяйка стала брать с них деньги за доставленное удовольствие. Тем же нравилось на мне вымещать зло на своих мужчин. Били ногами, плеткой, стеком.
Прошло около четырех месяцев. Госпожа стала чаще напиваться, становилась раздражительной и злой. Такое впечатление что она была зла на всех мужчин, а всю злобу вымещала на мне. Стала приковывать наручниками к батарее. Я стоял на коленях голый. Она - же развлекалась: играла ножом у меня перед глазами. Раз чуть не выколола глаз. Дергала за член, за яйца, била палкой, пинками, шпильками ходила, прыгала на мне. Била с остервенением. Пытался увернуться, закрыть лицо руками, но от этого она становилась еще злее. Спал на голом полу возле кровати. Просыпаясь вставала на меня - коврик, писала в мой рот. Ел из собачьей миски стоя на коленях, руки за спиной. Вместо воды писала в миску и я этим довольствовался.
Ее дочери было семнадцать лет. Растет под стать матери. Все делает так - же, но менее жестоко.
В один из дней все повторилось. Истязая мое тело вонзила нож в яйцо. От дикой боли заорал. Она - же вошла в раж. Стала избивать ногами, палкой для выбивания ковров. В добавок ко всему - сломала челюсть. Потелял сознание - остановилась, отстегнула. Прийдя в себя выполз из квартиры. Месяц зализывал раны.
6. И вот здесь - то вспомнил о той, с кем познакомился по объявлению, кому звонил два месяца. Зализав раны позвонил. Услыша знакомый, сексуальный и в то - же время голос с железными нотками пришел в трепетное волнение. Снова над моей голдовой небо стало светлее и жизнь обещала повернуться в сладострастное русло. Ожидание выходного, что бы съездить и показать себя во всем своем обличьи. Посылая СМС жду позволения позвонить, чтобы услышать сексуально завораживающий голос. Я слушаю его какзавороженный кролик на удава. Как на зло работы столько, что приходится спать в кабинете по 3 - 5 часов и снова за дело. Вместо полноценной пищи довольствуюсь булочкой с кофе и сигаретой. Мои мысли стали часто заполняться ею вместо работы. Как только замечал это, сразу переключался на цыфры. В свободные промежутки сидя в кабинете мечтал о новой, вернее о той, кем пренебрег пять месяцев назад.
Посылаю СМС: "Разрешите позвонить? " . Звоню, делаю отчет о том чем занимался и занимаюсь, а сам тайно поглаживаю и дрочу член. Разговариваем, вернее отвечаю на вопросы. Общение длится полчаса, бывает час и все время дрочу так, чтобы Госпожа не догадалась и не разгневалась. Но она догадалась и стала приказывать что и как делать. Было немного больно и одновременно приятно. Кончил так, что залил весь живот, текло по ляжкам. Ноги подкосились, плюхнулся на стут. Госпожа приказала:
- Больше не звони. Будет выходной - приедешь, посмотрю подойдешь ли мне.
Как на зло в ближайшие дни придется вспоминать и мечтать.
Небольшой поселок Подкаменная Шелеховского района Иркутской области прогремел на всю страну. Там школьницы на вечеринке по случаю 8 Марта избили одноклассника. Девочки при этом были пьяны, а видео с вечеринки попало в Сеть. Жертвой агрессивных школьниц стал восьмиклассник Антон.
7 марта мне после праздничного концерта звонила знакомая: «Нужна помощь, приди, пожалуйста, в старый дом». Когда я вошел, за мной сразу закрыли дверь, ребята забрались через окно и окружили меня. Там были четыре человека: пацан, две одноклассницы и та самая знакомая, которая мне звонила. С одной из девочек мы давно в плохих отношениях, она первая начала ругаться. Припомнила вдруг, что я еще год назад обозвал ее маму, которая работает в школе учительницей. Да, было, но я тогда четыре месяца просил прощения, думал, уже все, конфликт исчерпан. Девочки наносили удары то по голове, то в грудь. Я никак не сопротивлялся. А я что буду драться с ними, что ли? Это же девочки! Они потом еще и в подполье меня посадили, не давали уйти. Только под вечер отпустили.
На следующий день Антон хотел поговорить и разрешить ситуацию, поэтому пришел в тот же дом. Но вместо разговора его снова избили. Парня даже заставили целовать ноги школьнице, чью маму он обидел. Девочки снимали все это на видео. Мальчик о таком позоре никому не рассказал. Мама Антона вспоминает: сын не сразу ей во всем признался. Прошло несколько дней, за это время никто из девочек или их родителей не пришел попросить прощения. Уже потом она обратилась в полицию и в Следственный комитет.
У самих школьниц другой взгляд. Они считают, что скандал раздувается специально.
Да Антон сам создал такую ситуацию! Меня он весь год унижал при одноклассниках, говорил, что убьет. Я оповестила директора школы, она обещала принять меры, но ничего не произошло. У девочек по другим причинам накопилась обида. Вот мы и решили вместе его проучить. Да били, но не сильно, он ушел от нас без синяков. И еще: мы не были пьяные. Почему это все разошлось по Интернету? Родители Антона уже дали понять, что им нужны деньги. Наши мамы уже написали встречное заявление в полицию. Я сожалею, что все это сделала. Но унижения в свою сторону не потерплю.
Кто прав, кто виноват, должны разобраться полиция и СУ СКР. Сейчас правоохранители опрашивают всех участников конфликта. По результатам проверки будет принято процессуальное решение. Девочек, возможно, ждет наказание. Известно, что вся эта дружная компания давно на особом счету, в том числе в правоохранительных органах. Две девочки уже состоят на учете в ПДН из-за того, что уходили из дома. Свою проверку проводит и администрация школ.
Мою розгу - поцелуй!
Детский триллер
Далекое и глухое сибирское село в полутора сотнях верст от железной дороги. Далекие теперь уже годы, когда в тех местах сохранялись (а может быть сохраняются и поныне) старые русские традиции, в том числе и родительские розги.
Вечер. В доме учительницы тишина. Сама хозяйка сидит над грудой тетрадей, которые надо проверить к утру. Андрей – ее двенадцатилетний воспитанник – лежит в постели и, как ей кажется, спит. Одинокая учительница заменила ему родителей, следы которых затерялись еще в военные годы, взяла малыша в свой дом, и вот уже девять лет заботится о нем как мама, хоть и зовет он ее тетей Варей.
Учительница исповедует строгость как главное средство воспитания детей, как, впрочем, и родители ее учеников.
Вот и сейчас, мальчишка которого она считает спящим, не может заснуть, мысленно переживая заранее то, что ждет его в субботу. Вчера, во вторник, он, сам не понимая почему, довел до слез девчонку, дразня ее тем, что она будто бы, так громко ревела под материнской розгой, что было слышно на все село. Она и действительно была наказана за плохо приготовленный урок по жалобе учительницы, записавшей ей в дневник помимо «двойки» еще и замечание за нерадивость. Девочка не скрывала этого – во-первых порка здесь не редкость, а во-вторых, все равно – как утаишь, если сидеть как следует невозможно! И вот – от мамы попало, так еще сосед по парте насмехается. Не смогла сдержаться, разревелась. Нет, мальчишка не думает про нее плохо – она ведь не пожаловалась на него. Это eе подружки наябедничали учительнице. И конечно, в этот же день он целый час стоял перед тетей Варей, выслушивая ее строгие наставления. И вот решение: «В субботу будешь наказан. Розгами. Полторы дюжины!»
Этого он ожидал, это еще не само страшное. Но тетя Варя сказала с намеком, – пусть, мол, Наташа послушает, громко ли ты будешь вопить. Неужели будет порка при ней? Эта мысль все время терзала мальчишку, он с трудом заставляет себя учить уроки, чтобы не заработать к субботе «добавку». Тетя Варя наказывает воспитанника и за «тройки», а ответы его ценит строго – за что другой получит «четверку», ему больше «трояка» не видать.
В доме ее, как почти во всех избах, где есть дети, стоит в кладовой кадка, где мокнут в рассоле заготовленные с лета прутья. Есть и прочная широкая скамья, к которой Андрюша, под наблюдением тети Вари приделал четыре ремешка с пряжками – для рук и ног. Скоро, видать, придется переставлять их – растет
мальчишка, тянется, но все такой же щуплый, нездешней породы.
Мысль о приближающейся субботе не идет у парня из головы. Ночью подолгу не уснуть. Днем, в школе, поглядывая искоса на сидящую рядом Наташу он думает: «Знает ли она?...» Может быть, если бы на ее месте была другая девочка, было бы не так стыдно. Но Наташа! Он не хочет признаться даже себе, что выделяет ее из всех девочек класса. Наверное она ему нравится еще и тем, что такая же как он худенькая, непохожа на остальных – крупного, богатырского сложения девчонок. И тихая скромная... Мысль, что его, может быть высекут на глазах именно у нее, обжигает стыдом. И тут же другая мысль: «Так тебе и надо! Обидел ее, такую славную, вот и получай за это! Так и надо.»
Долго тянутся дни. Но вот и суббота. Закончились уроки, учительница отпускает детей по домам. Мальчишка всегда идет домой вместе с тетей Варей, их дом рядом, при школьном дворе. Но сегодня спешить совсем не хочется, зная, что ожидает дома вечером. Но наконец все вышли, идут домой и учительница с Андрюшей. Он несет ее толстый портфель с тетрадками учеников и думает – спросить или нет, о том, что она сказала Наташе, когда та уходила? Так хочется спросить, но лучше не надо.
Но вот уже позади долгий субботний день со всеми его забавами. Вернулись уже, попарившись в баньках и тетя Варя и мальчик. Прежде она брала его с собой, но сейчас это уже стало неловко, и мальчик ходит париться к товарищу. Стегая друг друга распаренными вениками на жарком полке, приятели невольно вспоминают, как «парят» их веничками баз листьев.
Стемнело, в деревенских избах засветились окна... Наступает пора расплаты за грехи.
– Ну, голубчик, тело теперь чистое, пора и душу очистить, – обращается к мальчишке тетя Варя спокойным и даже ласковым голосом.
– Приготовься к наказанию.
И в этот момент раздается стук в дверь. На пороге Наташа.
– Вот умница, как раз вовремя пришла. Ты знаешь, зачем я тебя позвала?
– Нет, Варвара Алексеевна, не знаю.
– Твой сосед обидел тебя, и сейчас будет за это наказан. Он смеялся над тем, что ты громко плакала во время порки. Я не могу позволить тебе посмотреть на порку, ведь он будет... раздет, а вы уже не маленькие. А вот послушать, громко ли будет кричать он – послушай. Посиди здесь.
– Ой, Варвара Алексеевна, может лучше не надо...
– Не надо чего – пороть его?
– Ничего, посиди, милая! Пусть ему будет стыдно!
Андрюша слышит этот разговор из соседней комнаты. Он весь покраснел, щеки и уши горят от стыда.
Возвращаясь, тетя Варя подчеркнуто оставляет дверь в соседнюю комнату открытой. Правда, она прикрыта кисейной занавеской, но когда в маленькой комнате не горит свеча или лампа, то через кисею прекрасно видно все, что происходит в освещенной большой керосиновой лампой комнате.
Начинаются приготовления к порке. Тетя Варя считает, что порядок наказания не менее важен, чем сами удары. Она уже успела приучить Андрея к соблюдению ритуала. Сначала – раздевание. Под поощряющим взглядом тети мальчик снимает с себя рубашку, нижнюю сорочку, брюки и наконец трусики, аккуратно складывая каждый предмет. Охапка прутьев принесена заранее, теперь провинившийся должен связать их в пучки. Для получения полуторы дюжины ударов нужно два пучка. Совершенно голый, дрожащий от страха и нервного возбуждения мальчик начинает выбирать прутья. Его душа разрывается – какие взять? Поменьше, покороче – порку будет перенести легче. Но если розга не понравится тете Варе, она назначит добавку. Выбрать
подлиннее? Но тогда будет очень больно! Наконец, он решается. Ведь он все таки очень скверно поступил с Наташей. И в пучке связаны самые лучшие – хлесткие, длинные лозины. Подавая их тете Варе, он еле слышно шепчет:
– Пожалуйста, возьмите... и посеките меня...
– Громче,. голубчик, громче! Я не слышу!
Пылая от стыда, представляя себе, там, за кисейной занавеской Наташку, он еще раз, глотая слезы стыда и обиды, громко просит принять розги и хорошенько его выпороть!
Розги приняты. Тетя Варя с удовольствием оглядывает его покорную обнаженную фигурку и одним пучком слегка стегает Андрюшу пониже спины, указывая направление к лавке.
Андрюша залезает на нее, сам пристегивает ноги у щиколоток ремнями и ложится. Ожидая первого удара, он стискивает зубы и решает, что Наташа не услышит его воплей.
Увы, это ему не удается. Рука у тети Вари крепкая, опыт большой, да к тому же она догадывается, что мальчик постарается молчать. И розги, направляемые умелой рукой, хлещут так, что уже после третьего удара раздается:
– 0-о-й! Бо-о-ольно! Прости-и-те!
Но это бесполезно! После коротких и спокойных нравоучений розги вновь взвиваются и раз за разом обвивают голенькую попку. Они ложатся на тело, проникая в самые нежные и чувствительные места между двух кругленьких половинок. Каждый раз вырывая у мальчика отчаянный вопль:
– А-а-а! Не надо! Не буду бо-о-льше!
Андрюша и не вспоминает уже о своем намерении молча перенести порку!
Он корчится, извивается, напрасно стараясь увернуться, визжит, плачет, молит о пощаде. Мальчик уже не в состоянии произнести ни слова, а только издает бессвязные отчаянные вопли. Его попка густо покрыта вздувшимися ярко-красными полосами, и там, где они пересекаются, местами заметны капельки крови.
Наташа видит, как высеченный мальчишка, утирая слезы и сопли, встает перед воспитательницей на колени, благодарит за строгое наказание и целует розги в руке тети Вари.
Писатель – воспитатель.
Мен-клуб (Приложение к газете «Крутой Мен»)